Общее·количество·просмотров·страницы

среда, 29 февраля 2012 г.

«Антимиссионерский» линч в Иерусалиме


ПРОИСШЕСТВИЯ 

Взято с http://news.israelinfo.ru/events/40308

«Антимиссионерский» линч в Иерусалиме
Версия для печати 
29 февраля 2012.  В ночь на вторник в ультраортодоксальном районе иерусалимского квартала Нахлаот была избита до полусмерти 70-летняя Ш., репатриантка из СШАЖенщину нашли связанной и закованной в наручники, с переломанными конечностями и множеством ран на теле.

Сначала полиция предположила, что женщину покалечили грабители, но в больнице Ш. рассказала, что четверо мужчин с железными прутьями, которые ворвались к ней в дом, не интересовались материальными ценностями: женщину избили на почве «духовных» интересов, сообщает «Едиот Ахронот». Ш., ортодоксальная еврейка, преподавала еврейскую традицию женщинам, желавшим пройти гиюр, — и ультраортодоксальные соседи, по ее словам, были очень недовольны тем, что к ней в дом ходят «гойки».

Ш. рассказала, что ее избивали железным прутом «в назидание»: мужчины кричали: «Ты нам портишь весь квартал своими миссионерскими штучками!». Садисты сломали Ш. руку, раздробили кость ноги — и в процессе экзекуции записывали ее на видеокамеру сотового телефона. Ш. думает, что видеосъемка была предназначена для заказчика преступления.

В ночь перед нападением Ш. паковала чемоданы, собираясь лететь в США в гости к сыну. Второй ее сын, живущий в Иерусалиме отдельно от матери, в тот вечер был у нее и ушел около 23:00. Вскоре после этого в дверь квартиры постучался ешиботник, просивший подаяния. Ш. дала ему денег; позже женщина поняла, что это, видимо, был «лазутчик», проверявший ситуацию перед нападением.

Спустя минуту в дверь снова постучали. На этот раз в дом ворвались четверо мужчин в масках и перчатках. Двое начали обыскивать дом в поисках «компьютера и видеокассет» — каких именно, Ш. не поняла. В конце концов бандиты забрали ее лэптоп с учебными материалами и мобильный телефон.

Двое других, связав женщину и заткнув ей рот кляпом, жестоко ее избили. Затем бандиты ушли, а Ш., собрав последние силы, вышла из дома позвать на помощь. Однако оказалось, что бандиты еще не ушли. Увидев женщину, они затолкали ее обратно в квартиру и избили железным прутом настолько сильно, что сломали руку и ногу, изуродовали лицо. Затем бандиты ушли, оставив Ш. истекать кровью в пустой квартире.

Полиция пока не сумела задержать подозреваемых.

Фото andydr: иллюстрация 

Демократия по еврейски




Новость дня:

Очередной скандал разгорелся вокруг исполнения национального гимна "Хатиква".
Судья Верховного суда Салим Джубран не пел израильский гимн с остальными судьями на церемонии приведения к присяге нового председателя БАГАЦа Ашера Груниса. Это выяснилось благодаря фотографам и операторам, которые, когда зазвучала "Ха-Тиква" особенно заинтересовались Джубраном и сосредоточили объективы на его лице, сообщает ИА "Курсор".


Открытие вызвало скандал. Правые политики требуют, чтобы судью отправили в отставку за нелояльность государству. Ряд политиков и журналистов выступают в защиту Джубрана, объясняя, что он лоялен государству, но не может петь гимн по личным, человеческим причинам. Они обращают внимание на то, что слова израильского гимна (от первого лица нужно петь о двухтысячелетней еврейской мечте вернуться в Сион) не имеют лично к нему как к арабу никакого отношения.

Салим Джубран – араб-христианин, родившийся в Хайфе. Он окончил Еврейский университет в Иерусалиме. В последние месяцы он отличился тем, что отправил за решетку на 7 лет экс-президента Моше Кацава. На днях он был единственным судьей из девяти, выступившим против амнистии "преступников размежевания". В юридических кругах в бытность адвокатом Джубран снискал репутацию приятного человека, с которым удобно работать.

Депутат от НДИ Давид Ротем обратился к министру юстиции Яакову Неэману с требованием отстранить Джубрана. "Никто не просил его появляться на церемонии. Но он пришел. И неважно, что написано в тексте гимна. Это высшая ценность государства. Он должен уважать на официальной церемонии в президентской канцелярии государство, если сам олицетворяет его высшие ценности (справедливость)", – сказал он.

Взято с  http://www.polosa.co.il/sudya-bagatsa-ne-poet-gimn-izrailya/israel/news_post.aspx?catid=7&tmpid=1&objid=21185

Комментарий автора блога:


Эта история занимает надцатое место в целом ряде подобных историй на тему этнических конфликтов в Израиле. А причина подобных историй - в желании спрятать голову в песок, лишь бы не признать реального конфликта между демократией и этническим государством. Именно евреям нужно определиться и сделать выбор - какое государство они хотят: еврейское или демократическое? Потому что еврейское демократическое государство неизбежно превращается в демократию только для евреев, что, конечно же, не является демократией в современном значении этого слова, а лишь - разве что в древнем смысле - в демократию по-древнегречески, демократию только для свободных членов общества, которым прислуживали рабы, не пользующиеся никакими привилегиями свободных людей.
Так вот, если сделать выбор в пользу еврейского государства, то судья Верховного суда, не желающий петь еврейский гимн - это действительно нонсенс, и таковому не место в гос.органах. А если - в пользу демократического, то кто в свободном обществе может покушаться на свободу вероисповедания и этнической принадлежности?
И чего хотят с этой точки зрения от судьи Джубрана его еврейские коллеги, требуя петь слова, в которые он не верит, то есть, требуя от него фактически лжесвидетельства, нарушения Божьей воли?
Итак, еще раз подчеркну вывод - это не проблема судьи Джубрана, эта проблема евреев, не знающих чего они хотят.

понедельник, 27 февраля 2012 г.

Я обвиняю



Ваше демократическое Величество!
Как репатриант, приехавший из тоталитарной страны (бывшего СССР), и носитель тоталитарного сознания (в чем наша алия бывала неоднократно обвинена в Израиле), я хочу понять следующее.
В чем Ваше демократическое сознание лучше моего?
Не знаю как вам, но мне было на кого равняться. Мое социалистическое тоталитарное детство прошло под впечатляющим примером вождя мировой революции - Владимира Ленина. Сызмальства меня кормили рассказами о том, как Владимир Ильич, будучи руководителем государства, в голодное и холодное время пил чай, отказываясь от сахара и посылая свою порцию сахара в детские дома голодным детям. Уж не знаю, было ли это правдой, но этот пример надолго запечатлелся в моем тоталитарном сознании и до конца жизни внушил мне простую мысль, что руководители государства должны заботиться о своих подданных, как и любая власть должна служить своему народу. Служить, а не жировать за его счет.
Приехав в Израиль, я был лишен даже этих сказок. Наверное, мне никогда не понять, почему государственный чиновник (а не какой-нибудь предприимчивый бизнесмен-частник),  получают от государства зарплату более чем в 10 раз превышающую мою минимальную. Мне никогда не понять, почему депутаты на слушаниях проваливают закон о повышении минимальной заработной платы на несколько десятков шекелей, и буквально на следующий день принимают закон о повышении своей собственной заработанной платы (той, что выше моей более чем в 10 раз) на сотни и тысячи шекелей. И все это делается открыто, даже нисколько не стесняясь своим демократическим сознанием моего тоталитарного воспитания.
Мой врожденный и впитанный с молоком матери тоталитаризм, заставил бы меня молчать, если бы моей минимальной зарплаты хватало бы на сносную жизнь. Но в том и дело, что ее катастрофически не хватает. Моя тоталитарная мораль не может вместить того, почему я, работая на своем рабочем месте хорошо, бедствую, а чиновник, работая на своем рабочем месте плохо (а  то, что он работает плохо видно хотя бы по тому, что моя жизнь в течении многих лет не меняется к лучшему, а только ухудшается) - обогащается и "плывет по жизни легко", нисколько не перенимаясь моим катастрофическим положением.
Есть ли в этой стране (в Израиле) хоть кто нибудь, кто может объяснить мне, чем сознание чиновника демократического государства лучше и выше моего тоталитарного сознания? И в чем состоит его правота передо мной?

воскресенье, 26 февраля 2012 г.

Фрэнсис Фукуяма, "Будущее истории"


Сможет ли либеральная демократия пережить упадок среднего класса?


Опубликовано в журнале Foreign Affairs, N 1, 2012 год.
© Council on Foreign Relations, Inc.,



Фрэнсис Фукуяма, "Будущее истории"

Что-то странное происходит в мире. И глобальный финансовый кризис, начавшийся в 2008 г., и текущий кризис евро стали следствием функционирования модели слабо регулируемого финансового капитализма, которая сформировалась за последние 30 лет. Тем не менее, несмотря на широко распространенное раздражение мерами по спасению Уолл-стрит, существенного роста левого американского популизма не произошло. Вполне понятно, что движение «Захвати Уолл-стрит» будет набирать силу, однако самым динамичным популистским движением на сегодняшний день является правая Партия чаепития, основная мишень которой – регулирующее государство, стремящееся защитить простых граждан от финансовых спекулянтов. Нечто похожее происходит и в Европе, где левые слабы, а активность правых популистских партий, наоборот, растет.

Можно назвать несколько причин отсутствия мобилизации левых, но главная из них – это провал в сфере идей. Для прошлого поколения идеология базировалась на экономике, поддержанной либертарианским правом. Нынешние левые не смогли предложить ничего, кроме возврата к старой социал-демократии. Отсутствие убедительного прогрессивного контрнарратива – опасно, поскольку конкуренция оказывает на интеллектуальные дебаты столь же благоприятное воздействие, как и на экономическую деятельность. А серьезная интеллектуальная дискуссия совершенно необходима, поскольку нынешняя форма глобализированного капитализма разрушает социальную базу среднего класса, на котором держится либеральная демократия.

Демократическая волна

Общественные силы и условия не просто «определяют» идеологии, как утверждал когда-то Карл Маркс, идеи не способны обрести силу, если они не обращены к нуждам большого количества обычных людей. Либеральная демократия является сегодня основной идеологией практически во всем мире, отчасти потому, что она отвечает потребностям тех или иных социально-экономических структур и продвигается ими. Изменения в этих структурах могут иметь идеологические последствия, точно так же идеологические изменения – привести к социально-экономическим переменам.

Почти все влиятельные идеи, формировавшие человеческое общество до последних 300 лет, были по своей природе религиозными, кроме одного важного исключения – конфуцианства в Китае. Первой крупной светской идеологией, имевшей долгосрочное воздействие на общемировое развитие, стал либерализм, доктрина, связанная с ростом в XVII веке сначала торгового, а затем промышленного среднего класса в определенных частях Европы. (Под «средним классом» я имею в виду людей, которые по своим доходам не находятся на вершине или на дне общества, получили хотя бы среднее образование и владеют недвижимостью, товарами длительного пользования или собственным бизнесом.)

Как утверждали мыслители-классики – Локк, Монтескье, Милль, – либерализм предполагает, что легитимность государства основывается на его способности защищать индивидуальные права граждан, при этом государственная власть должна ограничиваться законом. Одно из основополагающих прав, которые должны быть защищены, – это право на частную собственность. «Славная революция» 1688–1689 гг. в Англии имела ключевое значение для развития современного либерализма. Тогда впервые был закреплен конституционный принцип – государство не может на законных основаниях облагать налогом граждан без их согласия.

Вначале либерализм необязательно подразумевал демократию. Виги, поддерживавшие конституционное уложение 1689 г., преимущественно были самыми богатыми собственниками Англии, парламент того периода представлял менее 10% населения. Многие классические либералы, включая Милля, очень скептически относились к добродетелям демократии: они считали, что ответственное политическое участие требует образования и определенного статуса в обществе, т.е. наличия собственности. До конца XIX века практически во всех странах Европы избирательное право ограничивалось имущественным и образовательным цензом. Избрание Эндрю Джексона президентом США в 1828 г. и его решение об отмене имущественного ценза при голосовании, по крайней мере для белых мужчин, стало первой важной победой на пути к устойчивым принципам демократии.

В Европе исключение значительного большинства населения из политического процесса и рост рабочего класса подготовили почву для появления марксизма. «Коммунистический манифест» был издан в 1848 г., когда революции полыхали почти во всех крупных странах Европы, кроме Великобритании. Так начался век борьбы за лидерство в демократическом движении между коммунистами, готовыми отказаться от процедурной демократии (многопартийные выборы) в пользу того, что считали содержательной демократией (экономическое перераспределение), и либеральными демократами, которые верили в расширенное политическое участие при обеспечении верховенства закона, защищающего индивидуальные права, включая право частной собственности.

На кону стояла поддержка нового промышленного рабочего класса. Ранние марксисты считали, что смогут победить благодаря численному превосходству: когда избирательное право было расширено в конце XIX века, такие партии, как британские лейбористы и немецкие социал-демократы, начали стремительно расти, представляя угрозу гегемонии консерваторов и традиционных либералов. Подъем рабочего класса вызвал ожесточенное сопротивление, часто с применением недемократических средств, в ответ коммунисты и многие социалисты отказались от формальной демократии, выбрав путь прямого захвата власти.

В первой половине XX века среди прогрессивных левых существовал прочный консенсус. Они единодушно полагали, что некая форма социализма – государственный контроль основных отраслей экономики в целях обеспечения равного распределения богатства – неизбежна для всех развитых стран. Даже экономист-консерватор Йозеф Шумпетер мог написать в своей книге «Капитализм, социализм и демократия» в 1942 г., что социализм в конечном итоге одержит победу, потому что капиталистическое общество в культурном плане подрывает само себя. Подразумевалось, что социализм в современном обществе представляет волю и интересы подавляющего большинства.

Но даже когда на политическом и военном уровне разыгрывались великие идеологические конфликты XX столетия, в социальной сфере происходили важнейшие изменения, подрывавшие марксистский сценарий.

Во-первых, реальный уровень жизни рабочего класса продолжал повышаться, в итоге многие рабочие или их дети смогли перейти в средний класс. Во-вторых, в относительном измерении численность рабочего класса перестала расти и даже начала сокращаться, особенно во второй половине XX века, когда сфера услуг стала вытеснять промышленное производство в так называемых постиндустриальных экономиках. Наконец, появилась новая группа бедных или обездоленных, располагающаяся ниже рабочего класса – неоднородная смесь расовых или этнических меньшинств, недавние иммигранты, а также такие социально изолированные группы, как женщины, гомосексуалисты или инвалиды. В результате этих изменений старый рабочий класс большинства индустриально развитых обществ превратился в еще одну группу интересов, использующую политическую власть профсоюзов для защиты с таким трудом достигнутых ранее благ.

Кроме того, экономический класс не стал тем знаменем, под которым можно было бы мобилизовать на политические действия население индустриально развитых стран. Второй Интернационал получил тревожный сигнал в 1914 г., когда рабочие Европы отвергли призывы к классовой борьбе, сплотившись вокруг консервативных лидеров, выкрикивавших националистические лозунги; такая схема работает и сегодня.

Многие марксисты пытались объяснить это так называемой теорией неправильной адресации в терминологии философа Эрнеста Геллнера: «Точно так же как радикальные мусульмане-шииты полагают, что архангел Джабраил сделал ошибку, передав Мухаммеду послание, предназначавшееся Али, так и марксисты предпочитают думать, что дух истории или человеческое сознание совершило ужасный промах. Тревожный призыв был направлен классам, но по какой-то страшной почтовой ошибке его получили нации».

Геллнер считает, что на современном Ближнем Востоке религия выполняет функцию, сходную с национализмом: она эффективно мобилизует людей, поскольку, в отличие от классового сознания, имеет духовное и эмоциональное содержание. Так же как в конце XIX века европейский национализм был обусловлен перемещением населения из сельской местности в города, так и исламизм – это реакция на урбанизацию в современном обществе на Ближнем Востоке. Письмо Маркса никогда не будет доставлено адресату под именем «класс».

Маркс полагал, что средний класс или по крайней мере слой, владеющий капиталом, который он называл «буржуазией», всегда будет оставаться небольшим, привилегированным меньшинством в современном обществе. Вместо этого буржуазия и средний класс в целом в итоге стали представлять собой подавляющее большинство населения наиболее развитых стран, что стало серьезной проблемой для социализма. Со времен Аристотеля мыслители считали, что стабильная демократия основывается на широком среднем классе, а общества, разделенные на богатых и бедных, подвержены олигархическому доминированию и популистским революциям.

Когда большинству развитых стран удалось создать общество, основывающееся на среднем классе, привлекательность марксизма начала таять. Среди немногих мест, где левый радикализм остается влиятельной силой, – районы с высоким уровнем неравенства, такие как Латинская Америка, Непал и бедные регионы Восточной Индии.

То, что политолог Самюэль Хантингтон назвал «третьей волной» глобальной демократизации, которая началась на юге Европы в 1970-х гг. и достигла кульминации с падением коммунистических режимов в Восточной Европе в 1989 г., увеличило число выборных демократий в мире с почти 45 в 1970 г. до более чем 120 в конце 1990-х годов. Экономический рост привел к возникновению нового среднего класса в таких странах, как Бразилия, Индия, Индонезия, ЮАР и Турция. Как отмечал экономист Мойзес Наим, этот средний класс относительно хорошо образован, владеет собственностью и технологически связан с внешним миром. Он предъявляет требования к правительству и легко мобилизуется благодаря доступу к технологиям. Поэтому неудивительно, что главными активистами «арабской весны» стали образованные тунисцы и египтяне, чьи ожидания, связанные с рабочими местами и политическим участием, не могли быть реализованы при существовавших диктаторских режимах.

Представители среднего класса необязательно поддерживают демократию в принципе: как и все остальные, они являются акторами, движимыми личными интересами, они хотят защищать свою собственность и положение. В таких странах, как Китай и Таиланд, представители среднего класса опасаются требований бедного населения о перераспределении благ, и поэтому поддерживают авторитарные правительства, которые защищают их классовые интересы. Кроме того, демократия не всегда удовлетворяет ожидания среднего класса, и, если этого не происходит, в среднем классе могут произойти волнения.

Не худшая альтернатива?

Сегодня существует глобальный консенсус по поводу легитимности либеральной демократии, по крайней мере в принципе. Как пишет экономист Амартия Сен, «хотя демократия не практикуется повсеместно и далеко не везде принимается, согласно общемировой точке зрения, демократическая форма правления сейчас достигла статуса, когда ее считают в целом правильной». В наибольшей степени ее принимают в странах, достигших того уровня материального благополучия, когда большинство граждан может считать себя представителями среднего класса, поэтому наблюдается корреляция между высоким уровнем развития и стабильностью демократии.

Некоторые общества, такие как Иран и Саудовская Аравия, отвергают либеральную демократию, отдавая предпочтение исламской теократии. Однако эти режимы – тупиковый путь развития и поддерживаются только благодаря огромным запасам нефти. В свое время арабский мир стал исключением из третьей волны демократизации, но «арабская весна» показала, что и там общество может быть мобилизовано против диктатуры точно так же, как это произошло в Восточной Европе и Латинской Америке. Разумеется, это не означает, что в Тунисе, Египте или Ливии путь к правильно функционирующей демократии будет простым или идеально прямым, но позволяет предположить, что стремление к политической свободе не является характерной особенностью культуры европейцев и американцев.

Самый серьезный вызов либеральной демократии в сегодняшнем мире бросает Китай, который сочетает авторитарную форму правления с частично рыночной экономикой. Китай унаследовал длительную и гордую традицию бюрократического правления высокого качества, которая насчитывает два тысячелетия. Китайским лидерам удалось совершить очень сложный переход от централизованного, планового хозяйства советского типа к динамичной и открытой экономике, и, нужно отметить, они справились с этой задачей достаточно компетентно – честно говоря, с большей компетентностью, чем демонстрируют сейчас американские лидеры в осуществлении своей макроэкономической политики. Многие сегодня восхищаются китайской системой не только из-за экономических показателей, но и потому, что она позволяет принимать масштабные, сложные решения достаточно быстро по сравнению с агонией и политическим параличом, от которых в последние несколько лет страдают Соединенные Штаты и Европа. После недавнего финансового кризиса сами китайцы начали пропагандировать «китайскую модель» в качестве альтернативы либеральной демократии.

Однако китайский путь вряд ли станет серьезной альтернативой либеральной демократии за пределами Восточной Азии. В первую очередь он имеет определенную культурную специфику: китайская форма правления строится на основе длительной традиции меритократического рекрутирования, экзаменов для приема на государственную службу, особой роли образования и уважения к авторитету технократов. Немногие развивающиеся страны могут успешно перенять эту модель, те, кому это удалось, например Сингапур и Южная Корея (по крайней мере в ранний период), уже находились в китайской культурной зоне. Сами китайцы скептически относятся к экспорту своей модели, так называемый пекинский консенсус – это скорее западное изобретение, чем китайское.

Также неясно, насколько устойчива эта модель. Ни обеспечиваемый экспортом рост, ни принятие решений сверху вниз не будут вечно приносить результаты. Тот факт, что китайское правительство не разрешило открыто обсуждать катастрофу на высокоскоростной железной дороге прошлым летом и не смогло привлечь к ответственности Министерство путей сообщения, позволяет предположить, что существуют и другие бомбы замедленного действия, скрытые за фасадом эффективного принятия решений.

Наконец, Пекин уязвим с моральной стороны. От руководителей на разных уровнях не требуется уважения достоинства граждан. Еженедельно происходят протесты против отъема земель, экологических нарушений или коррупции со стороны какого-нибудь чиновника. Пока наблюдается стремительный рост, эти злоупотребления удается скрывать. Но он не будет продолжаться всегда, и властям придется заплатить высокую цену за накопившееся недовольство. У режима больше нет идеала, вокруг которого можно объединить людей, Компартия, якобы придерживающаяся принципов равенства, управляет обществом, где процветает неравенство.

Поэтому стабильность китайской системы ни в коей мере не может восприниматься как аксиома. Китайское правительство утверждает, что в силу культурных особенностей граждане всегда отдадут предпочтение благополучной, обеспечивающей рост диктатуре, отказавшись от неспокойной демократии, которая угрожает социальной стабильности. Но вряд ли растущий средний класс в Китае будет вести себя совершенно иначе, чем в других регионах мира. Другие авторитарные режимы могут попытаться повторить успех Пекина, но маловероятно, что большая часть мира через 50 лет будет выглядеть как сегодняшний Китай.

Будущее демократии

Сегодня в мире существует взаимосвязь между экономическим ростом, социальными изменениями и главенством либерально-демократической идеологии. И при этом конкурентоспособная идеологическая альтернатива не вырисовывается. Однако некоторые тревожные экономические и социальные тенденции, если они сохранятся, могут поставить под угрозу стабильность современных либеральных демократий и развенчать демократическую идеологию в ее нынешнем понимании.

Социолог Баррингтон Мур когда-то категорически заявил: «Нет буржуа – нет демократии». Марксисты не осуществили свою коммунистическую утопию, потому что зрелый капитализм создал общество, основой которого был средний, а не рабочий класс. Но что если дальнейшее развитие технологий и глобализации подорвет средний класс и сделает невозможным достижение статуса среднего класса для большинства граждан развитой страны?

Многочисленные признаки того, что эта фаза развития началась, уже видны. С 1970-х гг. в США средние доходы в реальном измерении переживают стагнацию. Ее экономическое воздействие до определенной степени смягчалось благодаря тому, что в большинстве американских семей за последнее поколение доходы стали получать два человека. Кроме того, как убедительно отмечает экономист Рагурам Раджан, поскольку американцы не хотят участвовать в прямом перераспределении благ, Соединенные Штаты в последние годы используют очень опасную и неэффективную форму перераспределения, субсидируя ипотеку для семей с низкими доходами. Эта тенденция, которой способствовал приток ликвидности из Китая и других стран, за последние 10 лет дала многим простым американцам иллюзию постоянного повышения уровня жизни. Прорыв ипотечного пузыря в 2008–2009 гг. стал жестоким возвращением к среднему уровню. Сегодня американцы пользуются дешевыми мобильными телефонами, недорогой одеждой и Facebook, но все большее число людей не может позволить себе собственный дом, медицинскую страховку или достаточный размер пенсии.

Более тревожный феномен отметили финансист Питер Тиль и экономист Тайлер Коуэн – блага последних волн технологических инноваций непропорционально распределились среди наиболее талантливых и хорошо образованных членов общества. Этот феномен способствовал существенному увеличению неравенства в США за последнее поколение. В 1974 г. 1% самых богатых семей получил доход в 9% от ВВП, в 2007 г. эта доля увеличилась до 23,5%.

Торговая и налоговая политика, возможно, ускорили эту тенденцию, но главным «злом» стали технологии. На ранних этапах индустриализации – в эпоху текстиля, угля, стали и двигателей внутреннего сгорания – блага технологических изменений практически всегда различными путями достигали остальных слоев общества благодаря занятости. Но это не закон природы. Сегодня мы живем в эпоху, которую Шошана Зубофф назвала «эрой умных машин», когда технологии способны заменить многие функции человека, в том числе сложные. Любой большой прорыв в Кремниевой долине означает упразднение низкоквалифицированных рабочих мест в других сферах экономики, и этот тренд вряд ли исчезнет в ближайшее время.

Неравенство существовало всегда как результат природных различий в таланте и характере. Но технологичный мир существенно усугубляет эти различия. В аграрном обществе XIX века люди с математическими способностями не имели особых возможностей зарабатывать на своем таланте. Сегодня они могут стать финансовыми кудесниками или создателями программного обеспечения, получая при этом все большую долю национального богатства.

Другим фактором, подрывающим доходы среднего класса в развитых странах, является глобализация. Со снижением транспортных расходов и расходов на связь, а также с присоединением к глобальным трудовым ресурсам сотен миллионов работников в развивающихся странах, работа, которую прежде в развитом мире выполнял старый средний класс, теперь обходится гораздо дешевле в других местах. При экономической модели, приоритетом которой является максимизация совокупного дохода, аутсорсинг неизбежен.

Разумные идеи и здравая политика могли бы снизить ущерб. Германия проводит успешный протекционистский курс для сохранения значительной части производственной базы и промышленных трудовых ресурсов, при этом ее компании остаются конкурентоспособными в мире. США и Великобритания, напротив, с радостью ухватились за переход к постиндустриальной экономике услуг. Свободная торговля стала уже не теорией, а идеологией: когда члены американского Конгресса попытались ввести торговые санкции против Китая в ответ на заниженный курс юаня, их с негодованием обвинили в протекционизме, как будто игровое поле уже выровнено. Было много радостных разговоров об экономике знаний, о том, что грязная, опасная работа на производстве будет неминуемо вытеснена, а высокообразованные работники займутся интересными креативными вещами. Это оказалось лишь тонкой завесой, скрывающей суровую реальность деиндустриализации. При этом незамеченным остался тот факт, что блага нового порядка сконцентрированы у очень небольшой группы людей в сфере финансов и высоких технологий, интересы которых доминируют в СМИ и общеполитических дискуссиях.

Отсутствующие левые

Одним из самых удивительных явлений после финансового кризиса стало то, что пока популизм принимает преимущественно правые, а не левые формы.

Хотя американская Партия чаепития является антиэлитной по своей риторике, ее члены голосуют за консервативных политиков, действующих в интересах той самой финансовой и корпоративной верхушки, о презрении к которой заявляют. Этому феномену можно найти несколько объяснений, включая глубоко укоренившуюся веру в равенство возможностей, а не равенство результатов, а также то, что культурные вопросы, такие как аборты и право на оружие, пересекаются с экономическими.

Однако главная причина отсутствия левой популистской силы лежит в интеллектуальной сфере. Прошло уже несколько десятилетий с тех пор, как кто-то из левых был способен, во-первых, провести детальный анализ того, что происходит со структурой развитых обществ на фоне экономических изменений, и, во-вторых, предложить реалистичную программу действий, которая имела бы шансы защитить общество, основанное на среднем классе.

Основные направления левой политической мысли последних двух поколений были, честно говоря, провальными как концептуально, так и в качестве инструментов для мобилизации. Марксизм давно умер, а немногие оставшиеся его сторонники уже стоят на пороге домов престарелых. В академических левых кругах его заменили постмодернизмом, мультикультурализмом, феминизмом, критической теорией и другими разрозненными интеллектуальными течениями, которые скорее были сфокусированы на культуре, чем на экономике. Постмодернизм начинается с отрицания возможности какого-либо господствующего нарратива в истории или в обществе, что подрывает его собственный авторитет как рупора большинства, ощущающего предательство элит. Мультикультурализм обосновывает жертвенность практически любой группы чужаков. Невозможно создать массовое движение на базе такой разношерстной коалиции: большинство представителей рабочего класса и низших слоев среднего класса, принесенных в жертву системе, являются консерваторами в культурном плане и не захотят, чтобы их увидели в компании подобных союзников.

Какие бы теоретические обоснования ни использовались в программах левых, их главная проблема – отсутствие доверия. В последние два поколения основная часть левых придерживалась программы социальной демократии, которая сконцентрирована на обеспечении государством ряда социальных благ – пенсий, здравоохранения и образования. Сегодня эта модель себя изжила: социальные системы разрослись, стали бюрократизированными и негибкими; через структуры госсектора они часто на деле контролируются теми самыми организациями, которые по идее должны выполнять чисто служебную административную функцию. И, что еще более важно, они финансово неустойчивы, учитывая старение населения практически везде в развитом мире. Таким образом, когда существующие социал-демократические партии приходят к власти, они уже не стремятся быть чем-то большим, чем просто хранители социального государства, построенного десятилетия назад, ни у кого нет новой, интересной программы, вокруг которой можно объединить массы.

Идеология будущего

Представьте на мгновение неизвестного сочинителя, который, ютясь где-нибудь на чердаке, пытается сформулировать идеологию будущего, способную обеспечить реалистичный путь к миру со здоровым обществом среднего класса и прочной демократией. Какой была бы эта идеология?

Она содержала бы по крайней мере два компонента, политический и экономический. В политическом отношении новая идеология должна подтвердить превосходство демократической политики над экономикой, а также вновь закрепить легитимность государства как выразителя общественных интересов. Но программы, которые она должна продвигать для защиты жизни среднего класса, не могут опираться только на существующий механизм государства всеобщего благоденствия. Эта идеология должна как-то изменить госсектор, сделав его независимым от нынешних заинтересованных лиц и используя при этом новые, базирующиеся на технологиях подходы для предоставления услуг. Она также должна решительно заявить о необходимости перераспределения благ и представить реалистичный путь к прекращению доминирования групп интересов в политике.

В экономическом отношении идеология не может начинаться с осуждения капитализма, как если бы старый социализм по-прежнему являлся жизнеспособной альтернативой. Речь должна идти о коррекции капитализма и о том, в какой степени государство должно помогать обществу приспособиться к изменениям.

Глобализацию нужно рассматривать не как неотвратимый факт, а как вызов и возможность, которые необходимо тщательно контролировать политически. Новая идеология не будет считать рынок самоцелью, скорее она должна оценивать мировую торговлю и инвестиции с точки зрения не только накопления национального богатства, но и вклада в процветание среднего класса.

Однако добиться этой цели невозможно без серьезной и последовательной критики основ современной неоклассической экономики, начиная с таких фундаментальных положений, как суверенность индивидуальных предпочтений, а также представление о совокупном доходе как о точном показателе национального благосостояния. Следует отметить, что доходы людей необязательно отражают их реальный вклад в общество. Но нужно идти дальше, признавая, что даже если рынок труда работает эффективно, природное распределение талантов необязательно справедливо, поэтому человек – не суверенная единица, а существо, которое в значительной степени формируется окружающим его обществом.

Многие из этих идей уже частично высказывались, нашему автору остается только собрать их воедино. Ему также важно избежать проблемы «неправильной адресации». Поэтому критика глобализации должна быть связана с национальными интересами в качестве стратегии мобилизации, при этом последние не должны определяться так упрощенно, как, например, в профсоюзной кампании «Покупайте американское». Продукт станет синтезом идей, как левых, так и правых, отделенных от программы маргинализированных групп, которые сегодня представляют прогрессивное движение. Идеология обречена быть популистской; ее посыл будет начинаться с критики элит, которые позволили пожертвовать благополучием многих ради процветания небольшой группы, а также с осуждения денежной политики, особенно в Вашингтоне, которая приносит выгоду только состоятельным людям.

Опасности, которые подразумевает такое движение, очевидны: отход Соединенных Штатов, в частности, от продвижения более открытой глобальной системы может вызвать протекционистскую реакцию других стран. Во многих отношениях революция Рейгана–Тэтчер увенчалась успехом, как и надеялись ее сторонники, в результате мир стал намного более конкурентоспособным, глобализированным и стабильным. Накоплено огромное богатство, и практически везде в развивающемся мире появился растущий средний класс, что способствовало распространению демократии. Возможно, развитый мир стоит на пороге ряда технологических прорывов, которые не только увеличат производительность, но и обеспечат большое количество рабочих мест для среднего класса.

Но это скорее вопрос веры, а не рефлексии относительно эмпирической реальности последних 30 лет, которая указывает абсолютно противоположное направление. На самом деле есть множество оснований считать, что неравенство сохранится и даже усугубится. Нынешняя система концентрации богатства в США уже работает на собственное укрепление: как отмечает экономист Саймон Джонсон, финансовый сектор использует своих лоббистов, чтобы избежать обременительных и неудобных форм регулирования. Школы для детей из состоятельных семей сейчас лучше, чем когда-либо, а уровень общедоступных школ продолжает ухудшаться. Элиты во всех обществах используют недосягаемые для других возможности доступа к политической системе, чтобы защищать свои интересы, при этом отсутствует уравновешивающая демократическая мобилизация, способная исправить ситуацию. Американская элита отнюдь не исключение.

Однако мобилизации не произойдет до тех пор, пока средний класс в развитых странах останется приверженцем идей прошлого поколения, то есть пока он будет считать, что его интересы лучше обеспечивают более свободные рынки и малые по размеру государственные системы. Альтернативная идея уже на поверхности и должна вот-вот появиться.

( написано 21.02.2012,   опубликовано 21.02.2012)

Гай Рольник. Открытое письмо участникам протеста

Текст Гая Рольника, основателя и главного редактора ведущего израильского экономического издания "The Marker" (приложение к "Гаарец"). http://guy-gomel.livejournal.com/709259.html#cutid1
Открытое письмо участникам протеста Здравствуйте, участники палаточного протеста. Привет вам, сотни тысяч граждан, принявших участие в массовых манифестациях по всей стране. Добрый день, сотни тысяч израильтян, поддерживающих манифестантов в фейсбуке и других социальных сетях. Вы уже составили свой список требований? Многие интересанты, представители влиятельных групп, те, кто опасаются кардинальных перемен в социально-политической и экономической сферах, пытаются убедить вас сформулировать конкретные требования к правительству. Председатель Федерации профсоюзов, Офер Эйни, разъяснил вам, как нужно действовать (составить список требований, прийти на переговоры хорошо подготовленными). Он сам так работает. И всё у него получается. Не соглашайтесь. Не слушайте никого – ни Эйни, ни остальных доброжелателей, которые очень боятся, что вы полностью измените столь привычные для них правила игры. Оставьте эти манипуляции со списками профсоюзным комитетам государственных монополий, лоббистам различных секторальных групп, гешефтмахерам, работающим на олигархов, которые в последние годы завладели большей частью денежных накоплений израильских граждан и выстроили финансовые пирамиды картелей и монополий. Уж они-то умеют составлять простые и точные списки требований, которые всегда приводят к желаемым результатам. То, что вы хотите, не вмещается ни в один список требований. Ваши стремления невозможно охватить примитивным списком покупок. Вы хотите лучшего будущего для себя и, в первую очередь, для своих детей. Вам не нужна трехпроцентная надбавка за подорожание, скидка на проезд в общественном транспорте или снижение цены на зерненый творог «коттедж». Вы хотите, чтобы это государство изменило вектор своего развития и постепенно становилось менее агрессивным, менее свинским, менее уродливым. Чтобы оно перестало быть государством, в котором защита и покровительство полагается лишь избранным группам интересантов, отлично понимающих, как функционирует система. Вы хотите, чтобы в этом государстве у вас и у ваших детей было больше возможностей. Вы хотите, чтобы в этом государстве произошла подлинная переоценка культурных ценностей и общественных норм, чтобы в этом государстве произошло кардинальное реформирование системы управления. Вы хотите, чтобы люди, стоящие у руля этого государства, думали о вопросах, которые действительно важны вам в долгосрочной перспективе. Идея со списком требований – полная чушь. Не только потому, что подобный список невозможно сформировать в реальности. И не потому, что никто не намерен выполнять ваши требования. А просто потому, что если ваши переговоры "увенчаются успехом", полученные вами мелкие подачки очень скоро растворятся в пространстве, исчезнут без следа. То, что кажется вам сегодня «многообещающим», будет отобрано у вас в ходе очередной волны бюджетных сокращений, когда экономика вступит в период рецессии. А этот период обязательно наступит. Он всегда наступает. Бессмысленно составлять некий «список требований», потому что без глубоких и долгосрочных структурных изменений в израильской экономике каждый шекель, который будет выплачен вам из государственного бюджета, уже на завтрашний день будет изъят из вашего кармана иным способом. Вы являетесь главным источником налоговых сборов этого государства, его основной рабочей силой. И, одновременно, именно вы представляете собой наиболее слабое звено в этом государстве. Поэтому любой список требований, в основе которого лежат скороспелые претензии, капризы и популистские лозунги, придется оплачивать вам самим и вашим детям. Вы вышли на улицы не для того, чтобы набросать список требований или снизить налог на добавленную стоимость. Вы вышли на улицы, так как осознали, что вас намеренно отстранили от участия в обсуждении экономического будущего страны. Вы осознали, что если социально-экономическая ситуация продолжит развиваться в заданном направлении, вас по-прежнему будут грубо иметь. Вы вышли на улицы, потому что осознали, что никто, кроме вас самих, не сумеет добиться изменений. Вы вышли на улицы, так как поняли, что отмазки в стиле « мне не интересна политика и экономика - все вокруг продажные твари, и поэтому я останусь дома смотреть реалити-шоу или футбольный матч» - это именно то, чего ждут от вас власть предержащие. Именно поэтому они не считаются с вами. С какой стати они будут считаться с вашим мнением, если вы сами себя не уважаете? И если уж вы вышли на улицы – вы должны там оставаться. Если не в практическом смысле слова, то в мировоззренческом. Вы должны хранить этот огонь, не давать ему погаснуть. Четверть миллиона человек, принявших участие в субботней манифестации, - цифра внушительная. Но это лишь малая часть тех граждан, кто остранен в этой стране от принятия решений и участия в распределении ресурсов. Тех, кого обманывали и будут обманывать впредь, потому что о них некому позаботиться. Не останавливайтесь, пока на улицы не выйдут миллионы. Миллионы отстранненых от участия. Миллионы людей, чьи интересы в современном Израиле не представляет никто. Кто же такие эти «отстраненные»? Это те, кому не позволено прильнуть к вымени государственной или картельно-монопольной дойной коровы. Те, кто не получают зарплаты, пенсии и льготы, значительно превышающие среднестатистические. Те, кого могут уволить с работы в любой момент. Те, кто не входят в привилегированные группы чиновников и служащих, получающих особую социальную защиту со стороны властных структур. Привилегированные служащие не обязательно богаты. Значительная часть из них также относится к среднему классу, о котором все говорят в последнее время. Однако они, в отличие от вас, действительно опасаются создания в стране настоящего свободного рынка. Но даже если вы сами входите в одну из привилегированных групп, и все у вас в полном порядке, не думайте, что нынешний протест не имеет к вам никакого отношения. Число «отстраненных» растет с каждым годом – в конечном итоге они взорвут этот праздник жизни. Ваш праздник. Сотни тысяч людей поняли или почувствовали, что нынешняя социально-экономическая система действует против них. Поэтому они вышли на улицы. Но это всего лишь верхушка айсберга. Если израильская экономика будет продолжать движение в том же направлении, то через 5-10 лет число обездоленных, «отстраненных», людей достигнет критических масштабов. Тот, кто думает, что нынешняя система удобна для него, очень скоро обнаружит ее уродливое лицо. Не ждите появления «правильного лидера», «хорошего правительства» или «эффективной реформы». Не рассчитывайте на «большой политический взрыв», который принест благую весть. До тех пор, пока коренным образом не изменится вся система общественных приоритетов, система ценностей, пока не изменится сама форма общественного диалога - каждый новый политик в Иерусалиме будет вести себя точно так же, как его предшественник (более или менее). В конечном итоге именно вы определяете систему ценностей и порядок приоритетов. Не Биби или Штайниц. Не Ципи или Шауль. Не Яир, не Арье, не Шели или Авигдор. Вы должны оставаться на улицах городов, потому что политическая система плевать на вас хотела. Не обижайтесь - ничего личного. Просто вы для этой системы не существуете. Для нее существует целый ряд влиятельных групп, опытных, искушенных, изощренно лоббирующих свои интересы. Они, в отличие от вас, внимательнейшим образом следят за каждым шагом правительства, за каждым шагом крупных экономических игроков – чтобы удостовериться, что их интересы не пострадали. Вы должны оставаться на улицах городов, потому что люди, контролирующие общественный диалог в стране – а это большая часть средств массовой информации – тоже не хотят никаких подлинных изменений. Они подчиняются тем самым преуспевающим деятелям, которые добились влияния благодаря методике, приведшей нас к сегодняшнему кризису. Вы должны сформировать новый общественный диалог, который бы не зависел от их газет и телеканалов. Вы должны оставаться на улицах городов, потому что это государство принадлежит вам. Сотни миллиардов шекелей, которые контролирует горстка олигархов, принадлежат вам. Все их монополии и картели существуют исключительно благодаря вам. Это ваши налоги, ваши пенсии, ваш труд. В прошлом они понимали это, и старались сдерживать свои аппетиты, соблюдали некоторые правила приличия и нормы. В последние годы они обнаружили, что вы проявляете равнодушие и апатию. И тогда эти сеньоры обнаглели настолько, что стали относиться к вам, будто вы вассалы в их феодальном поместье. В ближайшие недели и месяцы ваш протест попытаются оседлать те, кто всеми силами стремится сохранить нынешнюю систему. А также те, кто стремится навязать вам не имеющие отношения к вашему протесту идеологические установки и воззрения. Вы должны оградить свой протест от всех идеологов и политиков. От тех, кто поет осанну капитализму, и тех, кто восхваляет прелести социализма. Скажите им: «Спасибо, но эти блюда мы уже пробовали, ни к чему хорошему это не привело». Вам необходимо серьезное, профессиональное обсуждение того, каким образом можно улучшить в этой стране качество жизни. Как добиться создания более качественной политической системы, более низких цен, большей солидарности общества. Пусть вам не пудрят мозги лозунгами о чудесах капитализма и социал-демократии. Большинство из тех, кто рассуждает о капитализме, не имеет ни малейшего представления об этом предмете. Большинство из тех, кто кричит сейчас «да здравствует, социал-демократия» не понимает и не желает понимать, как управляют экономикой в государствах, которые якобы являются «социал-демократическими». Пусть вам не пудрят мозги снижением и увеличением налогов. Налоги и бюджеты - это средство, а не цель. Вопрос заключается в другом: что делать с деньгами. Увеличение бюджета не обязательно ведет к улучшению экономической ситуации. Сокращение бюджета не обязательно ведет к ее ухудшению. Определяющим является другой вопрос: на что используются ресурсы, и как ими управляют. Это сложные вопросы, на них нет однозначных ответов. Однако эти вопросы достаточно важны для того, чтобы стать центральными в израильском обществе. Вас пытаются запугать падением биржи на Уолл-стрит и кризисом в Европе. Вам говорят, что крайне важно соблюдать бюджетную дисциплину. Блюсти бюджетную дисциплину нужно при любом раскладе. Но на вас эта говорильня больше не производит впечатления. Ведь вы не требуете от правительства разбазаривать средства. Вы не хотите, чтобы государство обанкротилось. Вы требуете изменить систему управления ресурсами, чтобы достичь лучших результатов и более честного распределения доходов. Вам станут рассказывать, что в мире существуют страны, где дела обстоят гораздо хуже, чем в Израиле: в Италии - коррупция, власть срослась с капиталом; в США - Уолл-стрит контролирует Вашингтон; в Испании – безработица, в Китае - не соблюдают базовые права человека. Все это не должно вас интересовать. В этой стране можно жить гораздо лучше, чем сегодня. И это единственное, чем вы должны руководствоваться в своих действиях. Вам начнут разъяснять, что в стране наблюдается экономический рост, что у нас низкий уровень безработицы и развитая индустрия высоких технологий. Прекрасно, замечательно. Означает ли это, что через 10 или 20 лет вы и ваши дети сможете получать достойное медицинское обслуживание и более качественное образование, что вам удастся реализовать свой потенциал на трудовом рынке? Конечно же нет. Будет ли хай-тек локомотивом экономического роста в наступившем десятилетии? Нет никаких гарантий. Успех наших банков заключается не в эффективном управлении, а в том, что они являются финансовым картелем. Сотни тысяч израильтян вышли на улицы, чтобы выразить протест против существующего социально-экономического порядка. Против того опасного направления, в котором движется израильская демократия. Жилищная проблема, цены на продукты и услуги, проблемы здравоохранения и образования, проблемы транспорта, контроль олигархических семей над национальными ресурсами – причин, вызывающих гнев и раздражение, предостаточно. Люди, вышедшие на улицы, в большинстве своем не экономисты, не налоговые эксперты, не представители управленческого аппарата. Однако будущее страны зависит от способности этих людей сделать социально-экономическую тему центральной темой национального диалога в Израиле.

суббота, 25 февраля 2012 г.

Форс-мажор и фарс мажоров





ФАКТ: Хеврат Хашмаль на 31% увеличит нам плату за электричество и почти на столько же — себе зарплату
ПОСТ: Между этими двумя событиями (вернее, сообщениями о них) временной разрыв – пять дней. Всех нас непосредственно коснется первое, а общественное возмущение – уверен – вызовет второе.
Это несправедливо. Позже попытаюсь объяснить, почему. Но сначала – о первом…
К Электрической компании – Хеврат Хашмаль – у остального народа Израиля обостренное классовое чувство. Ей все заглядывают в тарелку.
Ни к одному олигарху, спекулянту, наследному богачу, чиновнику или иному госслужащему с квиютом, не говоря уж о представителях других, даже высокооплачиваемых, профессий в целом, нет такой зависти и классовой ненависти, как к энергетикам.
Не прощается им и стабильное первое место по среднему уровню зарплат в общественном секторе, и чрезмерно полный набор социальных благ, среди которых самое вызывающее – бесплатное электричество.
Эта красная тряпка – посмертный подарок своим рабочим основателя компании, великого русского боевика-эсера, ликвидатора попа Гапона и последнего защитника Зимнего дворца Пинхаса Рутенберга, — одна могла бы накрыть волной общественного раздражения Хеврат Хашмаль. Потому что каждый бы хотел на халяву жечь свет и гонять мазганы круглые сутки, а дадено только им – где справедливость? Мажоров никто не любит за то, что сам в мажоры не попал.

Социальная справедливость

И вот в конце прошлой недели СМИ сообщили, что минфин разрешил Хеврат Хашмаль повысить зарплаты председателя совета директоров компании Ифтаха Рон-Таля и генерального директора компании Эли Гликмана на 14 тысяч шекелей — с 47 до 61 тысячи в месяц. То есть – на 30 процентов.
Вполне вероятно, что глава совета директоров и гендиректор гигантской, по масштабам Израиля, промышленной компании, фактически целой отрасли, заслуживают зарплаты на уровне, например, главного библиотекаря Банка Израиля (60 тысяч шекелей), и мне даже странно, что они до сих пор получали меньше.
Понятное дело, речь идет не только о базовых окладах этих двоих. Хеврат Хашмаль – компания, во-первых, государственная, во-вторых, социально справедливая по отношению к своим работникам. Их зарплаты находятся в прямой зависимости от зарплаты высшего руководства. Разрешение минфина на повышение окладов председателя совета директоров и гендиректора Хеврат Хашмаль на 30 процентов включает зеленый свет на соответствующее повышение зарплаты других высших руководителей компании, а дальше резонанс докатится и до остальных.
Откуда на это деньги?
Известно, что из-за сложной революционной обстановки в регионе расходы Хеврат Хашмаль по обеспечению нас электричеством непомерно возросли. Компания в долгах, как в шелках.
Самое время повышать зарплату ее руководству.
На какие шиши? На наши! У нас-то этих шишей – полные карманы. Не то что у Хеврат Хашмаль. Надо ее начальникам помочь материально. Минфин согласен.
Это ли не повод для возмущения? Говорю вам: нет!
Есть другой, гораздо более существенный.

Материальная необходимость

Хеврат Хашмаль погружается в долговую яму давно, но только в последнее время этому появилась объективная, известная и заметная всем внешняя причина.
Вот уже почти год — с тех пор, как загорелось на площади Тахрир в Каире и перекинулось в Синай, — нам объясняют, что из-за постоянных перебоев с поставками газа из Египта, возникающих в результате терактов на газопроводе в Синае, Электрической компании приходится использовать более дорогие виды топлива для производства электроэнергии, себестоимость ее резко выросла, так что делать нечего — придется повышать тарифы на электричество.
Все, что касается констатирующей части, — правда.
Испокон веку Хеврат Хашмаль, то есть со времен ее основателя, Пинхаса Рутенберга, благословенна память этого, без преувеличения, великого человека, электростанции в Израиле работали на угле и мазуте.
К концу прошлого века эта технология была уже рутинной, отсталой, приверженность ей поставила Израиль перед перспективой энергетического и даже экологического кризиса. Назрела острая необходимость перевода энергетики на более экономичный и экологичный вид топлива – природный газ.
В середине 90-х всегда склонный к революционным шагам Ариэль Шарон, став министром инфраструктуры в первом правительстве Нетаниягу, принял решение о переходе значительной части электростанций на газ (подробнее об этом см. мой материал «Спектр газа» в «Огоньке» от 28.06.10, что и было в конце концов сделано уже в начале 2000-х. С тех пор больше трети электроэнергии в Израиле вырабатывались на газовых турбинах.
Но год назад египетский народ внезапно проснулся, решительно устремился к свободе, и в качестве первого шага к ней на международном уровне принялся взрывать газопровод, поставляющий голубое топливо вражескому Израилю.
У Хеврат Хашмаль начались перебои с газом и, соответственно, проблемы с горючим. Топить газовые турбины углем нельзя. Мазутом – дорого. Потому что министерство окружающей среды обложило штрафами за использование этого вида горючего, охраняя экологию. Топят соляркой. Но это тоже в несколько раз дороже, чем газом. Потому что солярка дорогая – те, у кого машины с дизельным двигателем, это знают по себе.
Отсюда — общее удорожание производства электроэнергии. Возросшие затраты Хеврат Хашмаль надо компенсировать. И ровно за пять дней до сообщения о повышении зарплат руководства Хеврат Хашмаль на 30 процентов появилась информация, что правительство санкционировало повышение тарифов на электроэнергию на 31 процент в течение трех лет.
То есть наш минфин, строго стоящий на страже государственных интересов, решил, что будет справедливо, если мы с вами – потребители – заплатим и возросшие затраты Хеврат Хашмаль, и за возросшие аппетиты ее руководителей. В равной доле.
А мы с вами, воспитанные на классовой ненависти к израильским мажорам из энергетической госмонополии, привычно возмутимся необходимостью платить за повышении их зарплат и покорно согласимся с необходимостью оплачивать возросшие расходы на производство у них же. Ведь возникли форс-мажорные обстоятельства: революция, теракты, срыв поставок, замена сырья. Действительно, стало дороже, значит, надо платить.
А кто должен платить?
Вопреки первому впечатлению, это не риторический вопрос, а вполне конкретный. И ответ на него не вполне очевидный, как нам пытаются преподнести. Вернее – не тот, что уже преподнесли.

Кому платить?

Когда решался – на государственном уровне – вопрос о том, кто будет поставщиком природного газа для энергетики Израиля, выбор шел между тремя компаниями: EMG, занимающейся закупкой и транспортировкой египетского газа, British Gaz, ведущей добычу у берегов Газы, и израильской Yam Tetis Ицхака Тшувы, к тому времени начавшей разработку морского месторождения Mary B вблизи Ашкелона.
Предпочтение отдали египетскому газу. Египтяне предложили самые выгодные условия, в частности – самую низкую цену (ее теперь ставят в вину президенту Мубараку, обвиняя в коррупции и сговоре с сионистами, а бывший министр энергетики уже сидит. – В.Б.).
Помнится, когда это решение было обнародовано, оно у меня вызвало недоумение, и я его высказал в разговоре со знающими людьми из министерства инфраструктуры. Как можно, удивлялся я, ставить судьбу израильской энергетики в зависимость от недружественного нам Египта – а ну как перекроют кран в момент очередного обострения отношений, которые то и дело случаются?
Знающие люди надо мной посмеялись. Межгосударственные  контракты такого рода, объяснили мне, обставляются такими надежными международными банковскими гарантиями, что египтяне, как бы ни желали нам насолить, ни за что не посмеют это сделать: за срыв поставок заплатят такие штрафы, что себе дороже.
Поэтому, сомнений со стороны государства не было. Когда поставщик был выбран и протокол о намерениях подписан тогдашним министром инфраструктуры Биньямином (Фуадом) Бен-Элиэзером, ведение дальнейших переговоров и заключение контракта было делегировано компании Хеврат Хашмаль.
Почему ей? Во-первых, потому что она была основным потребителем поступающего из Египта газа. Во-вторых, как объяснили мне опять же знающие люди, это обычная практика: «бизнес умеет договариваться лучше государственных чиновников».
И все было хорошо с этим контрактом до революции. Но стало плохо во время и после нее.
В общем, случилось то, чего я, дурачок наивный, боялся, когда выбрали Египет. И не случилось того, что должно было случиться в случае нарушения контракта, как заверяли меня знающие люди, — наверняка не по незнанию и некомпетентности, а потому что такова рутинная практика международных контрактов – здесь они правы.
И возникают в связи с этим новые вопросы.
Что за контракт заключили мудрые переговорщики из Хеврат Хашмаль, что не теперь их компания не может получить компенсацию за срыв его?
Может, они все-таки получают компенсацию, а нам гонят туфту про свои убытки из-за непоставок газа?
Может, они просто не предъявляют материальные претензии к египтянам, считая, что легче получить компенсацию за свои убытки с нас, а не с них?
Почему либо за неграмотно составленный контракт, либо за не неграмотное отстаивание своих интересов в его исполнении должны платить мы, а не они?
Почему столкнувшись со своим фиаско, они потребовали себе премию в виде повышения зарплаты – с нас же?
Почему государство – в лице минфина, министерства энергетики, других правительственных органов – перелагает ответственность за провальный контракт с них на нас, а их премирует?
Я понимаю, что эти вопросы звучат в пустоту. Ни  Хеврат Хашмаль не вернет деньги, ни правительство не отменит решение о повышении нам тарифов и им зарплат.
Я обращаюсь к вам. Чтобы во-первых, вы поняли, что будете платить подорожавшие счета за электричество не за форс-мажор революции в Египте, в которой никто не виноват, а за головотяпство и иждивенчество государственного монополиста и государственный протекционизм по отношению к нему. А во-вторых, чтобы вы вспомнили об этом, когда возникнет новая волна социальных протестов по поводу роста цен.
Так они растут: на головотяпстве одних, попустительстве и протекционизме других и покорном согласии со всем этим третьих – теперь уже нас самих.

Юрий Романенко: После парламентских выборов проект «Украина» будет закрыт. Часть I




В свое время он взорвал информационное пространство своим Манифестом среднего класса, потом закрепил успех шумной акцией «Достали!» в двух частях и... исчез. Впрочем, нет, просто затаился, планомерно идя к своей цели.
О том, что это за цель, он рассказал в интервью «фрАзе». Лихой и категоричный в суждениях, он предпочитает мыслить глобальными категориями, из которых, по его мнению, и проистекают все сиюминутные проблемы, конфликты и телодвижения власти. О судьбе движения, возникшего на базе «Достали!», перспективах ненасильственного и революционного протестов в Украине, и том, зачем нам олигархи, читайте в первой части интервью с директором Центра политического анализа «Стратагема» Юрием Романенко.
Начнем немного издалека. Накануне беседы решил вспомнить о Манифесте среднего классаакции «Достали!»... Оказалось, что было это в далеком 2008 г. Три года с лишним уже прошли и с тех пор, в общем-то, ничего подобного больше не появлялось. У вас пропало желание заниматься этим или нет такой возможности?
Да нет, ничего подобного. На самом деле, если возвращаться к тому времени и проанализировать, что тогда произошло, и что произошло потом, я бы выделил несколько позиций.
Первая — когда я писал Манифест, то прекрасно осознавал, что будет после него. Успех любого общественного действия напрямую зависит от организации. Идея написать Манифест была спотанная. Еще днем 15 декабря я не знал, что утром уже будет этот текст. На работе я прочел новость о том, что вкладчики пикетировали в Харькове филиал НБУ. У меня эта новость засела в подсознании и когда мы вечером ехали домой с женой, то я начал вслух набрасывать тезисы и она согласилась, что может получиться сильный текст. За ночь я его написал и еще пару часов утром думал, стоит ли это выпускать в СМИ.
Для меня важно было понять: а) как это распространится; б) какие люди после этого появятся, кто выйдет на меня, чтобы двигаться дальше; в) какой будет резонанс.
Последнее, честно говоря, превзошло все ожидания — я не ожидал, что резонанс будет столь широким, ведь за неделю, используя только интернет, нам удалось организовать в масштабах страны, не имея никакой организации и финансовой поддержки, действо, которое было замечено общественностью, в том числе социологически. Во всяком случае, мой друг Евгений Копатько (руководитель социологической службы R&B Group —ред.) по моей просьбе провел два социологических замера: в январе и феврале 2009 г. Так вот узнаваемость акции составила сначала 30%, потом — 40%. Это беспрецедентно.
Вторая составляющая — Манифест появился в момент, когда это наиболее востребовано. Мысли, которые я там воспроизвел, частично посещали меня и раньше, но я не чувствовал момента. Получилось по-ленински: «Сегодня рано, завтра будет поздно». Потому что именно зимой 2008 г. общество, которое столкнулось с экономическим кризисом, начавшемся накануне осенью, находилось в шоковом состоянии. Люди не знали что делать, царили апокалипсические ожидания, особенно у представителей мелкой и средней буржуазии, которые и были теми объектами Манифеста, на который он был направлен. Так что они дозрели до мотивации как-то на него откликнуться.
Мобилизация масс всегда подразумевает не только создание мотива недовольства, но и некое действие, которое приводит их в движение. Поэтому в конце Манифеста и была прописана акция на центральных площадях с использованием автомобилей. Почему именно так? Потому что я прекрасно понимал, что невозможно за такой короткий срок собрать большое количество людей в конкретной точке, для этого не было соответствующей организации и времени. Поэтому сознательно выбрал маленький срок подготовки — 6 дней, чтобы не оставить оппонентам времени на реакцию и предложил ассиметричный вариант действия — использование авто.
Логика простая: собрать 10 тыс. человек на порядок сложнее, чем 100 автомобилей, при этом визуальный эффект на порядок сильнее у 100 автомобилей. А поскольку наш народ в массе труслив, то необходимо было подтолкнуть его к действию, которое бы не заставляло его чрезмерно рисковать и отрываться от повседневных забот, и при этом обладало бы максимально красивой картинкой для СМИ. Поскольку я знаю, как работают СМИ, то отсюда и появилась такая идея. Собственно говоря, в конечном итоге все так и сработало.
Все это здорово. Но что же случилось потом?
После того как я написал этот текст, меня СБУ сразу поставила на прослушку, и Юля, поскольку получалось, что я вроде как в первую очередь бью по правительству, хотя я бил по всем, потребовала от Третьякова — владельца холдинга «Главред», где я тогда формально работал — чтобы меня уволили.
Лично Юля?
Да, Тимошенко лично. Дело в том, что сразу после появления Манифеста ее представители пытались организовать нам встречу, хотя не только они — были также сигналы от Балоги, регионалов, — но мы от всех этих встреч отказались. Когда же Тимошенко поняла, что никакого контакта у нас не будет, она развернула кампанию по моей дискредитации. Но так как у них реально ничего на меня нет, и быть не могло, то вся «мощь» креатива пиарщиков Тимошенко во главе с Олегом Медведевым свелась к тому, что за этим стоит Павловский, регионалы и т.д. и т.п.
Это, кстати, хорошо характеризует причины провала Тимошенко на президентских выборах. Она настолько виртуализировалась, что ее команда даже представить не могла, что нечто подобное можно сделать самостоятельно на том основании, что это твоя личная позиция. В более широком смысле, это характеризует всю политическую систему, потому что у нас априори считается, что журналист, эксперт, не говоря о простом человеке, должен быть под кем-то, словно это какой-то скот. Потому элита смотрит на народ как на крепостных. Впрочем, как они могут смотреть иначе, если даже депутатов в Раде перекупают табунами.
Впрочем, вернемся к теме. 11 января 2009 г. мы собрали в гостинице «Братислава» региональных представителей, которые участвовали в акции «Достали!». Приехали 159 человек из 18 регионов. За свои деньги. Там было принято решение о создании организации под названием «Третья республика». После того, как я написал Манифест, ко мне стали подтягиваться ребята, с которыми я ранее контактировал по поводу создания альтернативной общественно-политической силы. После акции мы сели и решили, как двигаться дальше. Было ядро из пяти человек, со мной в том числе. Там мне предложили сделать лидером организации Андрея Ревтова, который обещал подтянуть финансовые ресурсы и в принципе был неплохим оратором. Я согласился, подойдя к ситуации прагматично. Однако, как оказалось, Андрей — человек хороший, но слабый лидер. Поэтому сразу начал делать ошибки, не умея правильно разрулить конфликты.
В итоге он и его группа захотели, чтобы все конфликты решились на съезде «Третьей республики», который должен был пройти в конце февраля. Моя позиция была проста: либо мы все урегулируем и приходим к консолидированному решению заранее, либо вообще не движемся вместе. Они не послушали, после чего я и другие ребята, которые меня поддерживали, вышли из процесса.
То есть вы развалились, еще не успев создаться.
Да. В итоге Ревтов таки провел съезд «Третьей республики», которая через несколько месяцев благополучно и загнулась. Из случившегося я сделал для себя три вывода.
Первый — для того, чтобы продвигать свои идеи, необходим собственный медиа-ресурс. Поэтому было принято решение сделать свой интернет-портал, которым в итоге стала «Хвиля», по имени одноименного общественного движения, которое мы зарегистрировали.
Параллельно мы запустили несколько бизнес-проектов, чтобы получить финансовую базу для его поддержания. Мы не можем получить поддержку от олигархов, поскольку еще слишком малы с одной стороны, с другой — противоречим их интересам. Мы не берем грантов, потому что это тоже игра на чей-то интерес. Поэтому мы сделали ставку исключительно на внутренний ресурс.
При этом мы не зависим от позиции других редакторов. Потому что сотрудничество с, например, «Украинской правдой» показало, что ее редактор Алена Притула ведет какую-то свою линию, исходя из своих политических соображений. В 2009 г. я в развитие Манифеста написал еще пять мощных текстов — и Притула их все не пустила. Потому я решил принципиально, что лучше несколько лет потратить на создание своей площадки, чем зависеть от прихотей отдельных журналистов и владельцев СМИ.
Между тем, Тимошенко, вплоть до 21 мая, когда мы ее заблокировали в Украинском доме, продолжала долбать Третьякова, мол, я свил крысиное гнездо в его холдинге. Потому в один прекрасный момент Витя Шлинчак с Юлией Лымарь мне сказали: «Мы уже просто не можем сдерживать натиск». И я ушел (а через несколько месяцев ушли и они). Это дало мне возможность сосредоточиться на «Хвыле» и своей деятельности
Второе — мы начали налаживать контакты с разными протестными группами, которые в тот момент бурно плодились. Так я познакомился с Юрой Збитневым, Аллой Алексеенцевой и с массой других нормальных людей, которых трясет от идиотизма украинской действительности. В 2009 г. мы участвовали практически во всех крупных акциях, которые были в Киеве, но нигде не светились как организаторы — это было наше принципиальное решение, потому что я понимал, что это может навредить. Но зато мы имели возможность на деле увидеть, кто есть кто, какой у него потенциал и т.д.
Тогда же я сделал третий вывод — основная проблема современных контрсистемных сил в Украине заключается в том, что нет интегральной идеологии, которая бы позволила различные социальные группы сконцентрировать в единый кулак. И нет понимания необходимости создания мощной организации. Большинство наших оппозиционеров находятся в иллюзиях, что все как-то само собой организуется. Я же сторонник ленинского подхода к политической деятельности, т.е. политическая организация должна существовать на профессиональной основе. Ключевым становится ресурс для ее поддержки. Ресурс может появиться только из идеи, которая аккумулирует недовольство режимом в конкретные действия. Таким образом, ключевым является проработка идеологии. Только она дает нужный ресурс. Для этого мы создали несколько открытых и закрытых групп, которые начали наработку идей.
Какова конечная цель? Для чего это все?
Сегодня мы входим в следующий этап, который характеризуется развертыванием идеологической платформы, которую мы проработали.
Звучит красиво, но, если назвать вещи своими именами, то речь идет о создании своей партии?
Нет. Это разные вещи. Идеологическая платформа — это развертывание системы взглядов, которая позволяет сформулировать понимание проблем, стоящих перед страной и методы их решения. Ее суть можно сформулировать в нескольких словах так: нам нужно государство, которое будет удовлетворять интересы широких масс. Только в этом случае оно будет устойчивым.
Эта устойчивость важна принципиально, поскольку мир вошел мощнейший кризис, который будет искать выход противоречиям посредством войны (в лучшем случае локальных войн). В этих условиях государство Украина может быть сметено, а народ, проживающий на данной территории, окажется перед угрозой различных рисков. Следовательно, это требует мобилизации различных социальных групп, поскольку выстоять в этом глобальном шторме мы можем только максимально эффективно используя существующие ресурсы. Это возможно в том случае, если народ будет доверять государству и его лидерам.
Кто эти лидеры?
Очевидно, что они появятся в ходе политической борьбы с действующим режимом.
Дело в том, что сегодня украинское государство практически мертво. Если мы хотим выжить, то должны предпринять экстраординарные меры. Поэтому сегодня мы не можем говорить о логике развития, сначала мы должны выйти из логика выживания. Она говорит, что мы должны решить несколько ключевых проблем: трудоустроить людей, наладить работу инфраструктуры, усилить обороноспособность. Все. Это приоритет ближайших 5-10 лет. Если мы не решим эти проблемы, то никакие украинские космические корабли никогда не будут бороздить просторы Вселенной.
Отсюда государство должно открыть все шлюзы всем формам самозанятости. Оно не способно обеспечить людей работой, значит не должно мешать им. Точка. Пусть государство получает от самозанятых минимум налогов и даст им возможность прокормить семьи без своей идиотской опеки. Одна из ключевых проблем — пенсионеры. Их много и они хотят есть...