Вопреки многочисленным предсказаниям, предрекавшим скорое исчезновение религии, ее роль возрастет, как возрастает и число верующих людей. Но этот процесс идет далеко не гладко, особенно в сфере отношений между различными религиями. Последнее время дает множество поводов для того, чтобы задуматься о толерантности. Ее превозносят и проклинают, оправдывают и осуждают, требуют ввести ее чуть ли не в принудительном порядке, или же, напротив, вытравить само это понятие из русского дискурса как опасное и разрушительное для России.
С проблемой толерантности человечество столкнулось еще в Древнем мире. Рим, например, завоевав множество территорий (напомним, что слово провинция означает «побежденная территория»), счел целесообразным оставлять завоеванным народам кое-что из их обычаев, а на веру лучше вообще не покушаться - при условии признания власти Рима. Это было разумнее, чем искоренять местные обычаи и веру и насаждать римские.
Латинское по происхождению слово tolerantia имеет несколько значений, но прежде всего оно означает «терпение», «выносливость». Однако в свое время tolerantia означала терпение римлян и их способность выносить некоторые особенности покоренных. Эти особенности воспринимались как своего рода «шалости», как допустимое отклонение, которое не должно было переходить определенные рамки и перерастать в неповиновение.
Толерантность в этом смысле была достоянием хозяев положения, проявлением их силы и уверенности в себе. А всякая попытка поставить под сомнение верховенство Рима влекла за собой безжалостное применение силы – вспомним Иудейскую войну и предсказанное самим Спасителем разрушение Иерусалима и храма в 70 году.
Мир Ветхого Завета не знал толерантности. Общепризнанно, что очень плохо с терпимостью обстоят дела в монотеистических религиях, особенно в религиях авраамической традиции – иудаизме, христианстве и исламе. Даже простое общение служителей разных верований было немыслимо.
В Библии читаем: «…и сказал им Илия: схватите пророков Вааловых, чтобы ни один из них не укрылся. И схватили их, и отвел их Илия к потоку Киссону и заколол их там» (3 Цар 18:40). Такое вот межконфессиональное общение, такая вот толерантность.
Однако после катастрофы 70 года на смену библейскому иудаизму пришел раввинистический, и мудрецы Талмуда сочли, что катастрофа, постигшая евреев, была наказанием от Бога за дух ненависти, которую они питали к своим единоверцам, несколько по иному воспринимавшим Писание. Это был вынужденный шаг вперед. (Есть мнение, что очень часто хороший шаг вперед есть результат хорошего пинка сзади.)
В христианском мире слово толерантность стало выступать как синоним терпимости, готовности принимать нечто непривычное, мириться с ним.
Но для этого понадобилось много времени – и крови. И еще интеллектуальных усилий, работы богословской мысли.
Заповедь любви, оставленная Христом, постепенно распространялась и на верующих инако. Была осознана необходимость примириться с существованием Иного, считаться с ним.
Но и в наше время отчетливо слышны отголоски еще древнеримского понимания толерантности как достояния сильных, как проявления снисходительности уверенного в себе хозяина положения. А отсутствие толерантности нередко считается проявлением слабости, неуверенности в своих силах.
Понимание толерантности как блага давалось с большим трудом. Европу сотрясали религиозные войны, которые завершил Вестфальский мир. Он уравнял в правах католиков и протестантов, лишил германских князей права определять религиозную принадлежность подданных, вместо прав монарха был введен принцип государственного суверенитета, что положило начало новому порядку в Европе. Главное - согласились не соглашаться по важным вопросам, в том числе по вопросам веры.
Было три мощных движения, определивших духовный облик Европы: Возрождение, Реформация и Просвещение. Первые два процесса обошли Россию стороной, хотя их отзвуки доходили и до нее. А вот Просвещение коснулось ее самым непосредственным образом. После преобразований Петра I Россия активно участвовала в духовных исканиях Европы, и скоро заняла в них достойное место.
Одно из важнейших достижений XVIII века - принцип отделения церкви от государства, имеющий прочную библейскую основу. Ибо в Библии сказано самим Иисусом: «Царство Мое не от мира сего» (Ин 18:36), и «…отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф 22:2). Однако в России вместо соблюдения этого принципа осуществляли симфонию церкви и государства, а в итоге пришли семьдесят лет коммунистической изоляции.
Затем Россия вновь включилась в мировые процессы, из который важнейший сейчас, по мнению многих аналитиков, есть глобализация. Остро стоит вопрос сосуществования культур и цивилизаций, в решении которого у России есть уникальный опыт.
В проблеме мультикультурализма важное место занимает веротерпимость. Большинство аналитиков сходится на том, что с нею в России не очень хорошо, на протяжении веков страна управлялась авторитарными и тоталитарными методами, а они порождают закрытость и убежденность в своей исключительности, в том числе вероучительной.
Википедия определяет толерантность как «социологический термин, обозначающий терпимость к чужому образу жизни, поведению, обычаям, чувствам, мнениям, идеям, верованиям». В 1995 году ЮНЕСКО приняла «Декларацию принципов толерантности», которая определяет ее «как ценность и социальную норму гражданского общества, проявляющуюся в праве всех индивидов гражданского общества быть различными». Различными во всем – в том числе и в верованиях.
Сейчас многие россияне настаивают на российской неповторимости (ее именуют самобытностью, самостоятельностью, спецификой и т. д.). Поборники исключительности, как правило, отрицательно относятся к преобразованиям Петра I и утверждают, что «Запад нам не указ».
Среди них были и есть глубокие мыслители, которые обогатили русскую культуру. Тут особенно выделяются старшие славянофилы: И. В. Киреевский, братья Аксаковы, А. С. Хомяков, чьи заслуги перед русской культурой неоспоримы. Их взгляды во многом разделяли такие поэты, как Ф. И. Тютчев и Н. М. Языков, наш гений Ф. М. Достоевский.
Они были убеждены в превосходстве православия, как всякий верующий человек убежден в превосходстве своей веры. Но они считали, что она унижается и умаляется, если ее принимают не добровольно, а под давлением. И полагали, что виновны перед Господом те, кто пытается привести к Нему людей силой. Христу нужны только добровольно пришедшие. Как писал Ф. М. Достоевский, «Не сошел Господь с креста, чтобы насильно уверить внешним чудом, а хотел именно свободы совести» (Ф. М. Достоевский. ПСС. Т.27, Л., 1984, с.80).
Однако для многих нынешних радетелей доминирующей религии уже слова «свобода совести» - сущая анафема. Были и есть среди поборников нашей самобытности и те, кто на манер щедринских персонажей для идеологической подзарядки без конца повторяют: «Мы головотяпы! Нет народа нас мудрее и храбрее!» Требовать от них толерантности – дело безнадежное. В конце концов это их право – разделять крайние взгляды.
И есть у нас люди, которые полагают, что всякое проявление уважения к другому человеку, к другой стране есть проявление неуважения к себе и к своей стране. Не хватает даже элементарной вежливости, нет общепринятых правил приличия – куда уж тут до толерантности (а тем более до политкорретности). Дает о себе знать любовь к скандалам, сварливость, и при всем том грезы о соборности, которая якобы присуща всему русскому бытию, но которую трудно найти в реальной жизни - как в прошлой, так и настоящей.
Толерантность в сфере религии встречает особенно сильное сопротивление. Однако она непосредственно вытекает из базового христианского положения о наличии в каждом человеке искры Божьей, ибо он создан «по образу и подобию», и из принципа свободы совести, а его, напомним, выдвинули баптисты, которые гордятся тем, что никогда никого не гнали за веру. Этот принцип вошел во многие международные документы, в конституции многих стран, в том числе в Конституцию РФ.
Противники толерантности приравнивают ее к равнодушию в вопросах веры, к безразличию там, где безразличия быть не может. Они утверждают, что толерантность есть проявление «теплохладности», которую осуждает Библия. «Толерантных религий нет и быть не может», - настаивают они. Это, в принципе, верно, но вот люди могут и должны быть толерантными. Тут есть сходство с нормами отношения к греху и грешнику: к греху надо быть нетерпимым, а вот грешника надо любить и прощать.
«Пустые слова, - говорят противники толерантности, - прощать можно все, кроме заблуждений ложной религии». И выдают такое неприятие за высшее проявление любви к человеку, ибо любить человека - значит, прежде всего, желать ему спасения, а оно невозможно при ложной религии, от которой грешника надо освободить, если действительно любишь его. Такой ход мыслей не редкость в религиозных спорах о толерантности, которые ведутся в СМИ.
Разумно полагать, что терпимость должна проявляться не в попытках выработать какую-то срединную позицию, приемлемую для приверженцев разных (в идеале – всех) религий, свого рода инвариант, а в сфере отношений между людьми. Из уважения к человеку следует, что надо уважать и его убеждения, в том числе религиозные, но это вовсе не означает признания их истинности.
В православном катехизисе записано: «Только одна вера истинная - православная, а остальные веры ложные, они измышлены дьяволом и человеческой гордостью". Позицию православных противников толерантности четко выразил епископ Пермский и Соликамсий РПЦ МП Иринарх:
«В последние годы все активнее навязывается нам некая «толерантность» как тип поведения современного человека, который способствует якобы становлению и развитию гражданского общества в России и профилактике экстремизма… Неужели не понятно, что это прямая экспансия против российской государственности, что сегодня и происходит. Предпринимается попытка привития нашему народу приемлемости порока… Толерантность - это когда тебя выживают из твоего дома, а ты не сопротивляешься».
Дело не ограничивается словами, наша действительность изобилует примерами нетерпимого отношения к верующим инако, которое выражается даже в физическом насилии. Так, весной 2011 года в Интернете появились сообщения о том, что некий клирик Московской патриархии с палкой набросился на свидетелей Иеговы.
Поднялась волна возмущения, но нашлись у ретивого служителя и защитники. Один из них адресовал свидетелям такое послание: «Вы же должны понять, что живете в православной стране и ваша гиперактивность здесь неуместна. Молитесь своему богу потихоньку у себя дома и вам никто ничего не сделает… Скажем, если ко мне во двор забежала стая чужих собак и топчут мои грядки, что мне делать? Конечно же я возьму палку и буду их гнать их без всякого осуждения».
Между тем Писание требует от нас совершено иного. Апостол Павел пишет: «Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием…» (2 Тим 4:2). И где они, долготерпение и назидание? Увещевать палкой невозможно, это совсем не по-христиански.
В то же время признание принципа терпимости нельзя сводить к всеядности. В конце концов, Friend to all is friend to none – Тот, кто дружит со всеми, не дружит ни с кем.
Но бывает, что требуют не только признать право другого человека на свои убеждения, но и признать равноценность его воззрений со своими. А вот это уже действительно попахивает индифферентностью в вопросах веры и беспринципностью, столь характерными для постмодернизма. И надо прямо сказать, что этот дух нередко проникает и в евангельские церкви.
Обычно это оправдывается стремлением не обидеть верующих иначе, чем мы. Обижать их действительно не следует, но в своих взглядах надо быть твердым. Мы не можем взгляды, например, свидетелей Иеговы или мормонов признать равноценными взглядам евангельских христиан-баптистов.
Нет оснований ставить под сомнение искренность противников толерантности. Но искренность еще не гарантия правоты. Есть и другой взгляд на инаковерие, который основывается на Библии и представляется более адекватным. Иисус Христос учил: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф 7:12). И если кто-то хочет, чтобы уважали его убеждения, он должен уважать убеждения других.
Толерантность вовсе не означает равнодушия к действительно важным вопросам веры. Вполне возможно сочетать верность своим религиозным взглядам с благожелательным отношениям к людям, в том числе и верующим инако. Христос призывал любить даже врагов, но эта Его заповедь дается с большим трудом.
Необходимость толерантности отчетливо сознается значительной частью россиян. Настолько отчетливо, что Общественная палата приступила к разработке комплексной программы по привитию национальной и религиозной терпимости, которая будет обязательной частью обучения в школах и составляющей пребывания детей в дошкольных учреждениях. Как раз эти шаги вызвали шквал возражений, часть которых приведена выше.
Однако без толерантности в современном мире не обойтись. Она, как гласит упоминавшаяся «Декларация принципов толерантности» ЮНЕСКО, «…означает уважение, принятие и правильное понимание богатого многообразия культур нашего мира, наших форм самовыражения и способов проявлений человеческой индивидуальности. Ей способствуют знания, открытость, общение и свобода мысли, совести и убеждений. Толерантность – это гармония в многообразии. Это не только моральный долг, но и политическая, и правовая потребность. Толерантность - это добродетель, которая делает возможным достижение мира и способствует замене культуры войны культурой мира».
Конечно, на пути утверждения толерантности немало трудностей. Надо понимать, что при свободе слова кто-нибудь обязательно скажет что-нибудь непотребное – но это цена свободы.
И есть так называемый «парадокс свободы», который ставит вопрос: надо ли предоставлять свободу противникам свободы? Применительно к рассматриваемой проблеме: можно ли терпеть нетерпимость? Разрешать ли проповедь нетерпимости? Если да, то это угроза толерантности, если нет – то это явное ограничение толерантности.
Приемлемого для всех решения нет, но считается, что нетерпимость можно терпеть только в сфере идей и запрещать в практической сфере, карать поступки, в которых проявляется нетерпимость. Им возражают: надо запрещать и саму идеологию нетерпимости, иначе она может «овладеть массами» и стать господствующей, а тогда поздно будет говорить о какой бы то ни было толерантности.
Дух нетерпимости дорого обходится и человечеству в целом, и России, ее народу и церквам. В наш век информационных технологий появилось много новых средств для выражения своего неуважения к другим, и тут, безусловно, лидирует Интернет. Язык даже христианских блогов, форумов, дискуссий, обсуждений таков, что, говоря православным языком, хоть святых выноси.
Многие полагают, что утвердиться можно только путем унижения другого. Разгромно-погромные жанры у нас всегда были самыми популярными, большинство пишущей братии усвоило одно – надо обличать и разоблачать. И предается обличениям и разоблачениям, теряя чувство меры и приличия.
Одинаковыми мы никогда не будем, и стремиться к этому не надо. Всем волей неволей приходится общаться с верующими иначе, раз уж мы живем в одном месте в одно время. Нужна готовность вести разговор, нужен какой-то диалог.
Но, говорит один из адептов нашей исторической церкви, «Диалог предполагает равное соотношение сил, он подразумевает, что каждая из сторон теоретически может почерпнуть у другой нечто положительное. Однако, православное Христианство самодостаточно, оно обладает полнотой Истины, и следовательно для Православия возможен лишь монолог».
Важно отметить, что официальная позиция РПЦ не совпадает с такими крайними взглядами, ее священноначалие общается с представителями других конфессий в России (в том числе с баптистами) и за рубежом. Но и игнорировать их нельзя, потому что они часто дают о себе знать - особенно на местах.
Как уже говорилось, противники диалога могут быть вполне искренними. Католический епископ Лефевр, разошедшийся с Ватиканом по ряду вопросов, имел полное право сказать, что невозможен “равноправный диалог между истиной и ложью. Нельзя дискутировать с протестантами; мы любим их и поэтому хотим обратить их в свою веру. Нельзя вступать в диалог с франкмасонами и с коммунистами, потому что с дьяволом не ведут диалогов».
С этим трудно спорить, да и не надо. Но в то же время нужно помнить слова мудрого Рабиндраната Тагора: если мы закроем двери перед всеми заблуждениями, истина тоже останется снаружи. Диалог все-таки идет, и это факт важен сам по себе, даже при отсутствии впечатляющих результатов.
Диалог нужен России, он, а не отказ от общения, соответствует и духу, и букве Писания. Без диалога религий стране не устоять.
Еще в дореволюционной России хорошо понимали необходимость веротерпимости. Петр Первый провозгласил принцип: “Молись каждый по своей вере!” А в Своде законов Российской империи (издание 1857 года) было записано: "Свобода веры присвояется не токмо Христианам иностранных исповеданий, но и Евреям, Магометанам и язычникам: да все народы, в России пребывающие, славят Бога Всемогущего разными языками...".
К сожалению, диалог у нас часто понимают как право и даже обязанность объяснять другим, чем «на самом деле» является их вера, разоблачать ее как «заблуждение». Возьмите книги православных о протестантах, в них нам объясняют, во что именно мы ложно верим. И наоборот – точно так же мы объясняем православным, во что ложно верят они. Мусульмане доказывают христианам, что учение о Троице есть сущая ересь, христиане доказывают мусульманам их заблуждения относительно Иисуса.
Полезнее все же разъяснять свою веру, а не разоблачать чужую. Нужно спокойно и доброжелательно выслушать аргументы другой стороны и не учить ее, как ей следует понимать свое учение. Но как раз этим занимаются сплошь и рядом, хотя дело это все же сомнительное и заведомо непродуктивное.
Общий тон диалога, спора, дискуссии совершенно неприемлем, о чем убедительно свидетельствует тот же Интернет. Уже в начале общения партнеры могут сообщить друг другу «мне на вас и ваше мнение наплевать», самое обычное дело - обвинения в сознательном обмане, тупости и прочих грехах, употребляют обороты типа «врешь!» и даже «брешешь!» Явно преобладают недобрые люди, везде, во всем и во всех видящие обман и подвох, ложь и гнусный замысел.
Многие усматривают причину всех бед во внешних злоумышлениях, вообще вне себя, хотя Писание требует искать ее в собственной греховности. О человеке такого склада В. С. Соловьев писал: «Ему кажется, что все соседи его обижают, недостаточно преклоняются перед его величием и всячески против него злоумышляют».
Однако конспирология явно торжествует, процветает обличение всех и вся, отчетливо видна самоправедность, люди обличают других, страдают нарциссизмом, склонны к самовосхвалениям вопреки явным запретам Писания.
Верх берет дух злобы и злобности, которую непременно надо излить на кого-нибудь – потребность глубоко греховная, но выдается за добродетель - «я сражаюсь за веру». Это наводит на мысль о каком-то существенном изъяне и в психике личности, и национального psyche.
Такое умонастроение, к сожалению, чрезвычайно распространено в нашей стране, где, как уже говорилась, очень любят всех «разоблачать», «выводить на чистую воду», «срывать все и всяческие маски» (если маски нет - кожу сдерут с лица: «должна быть маска!»).
Мириться с этим христиане не должны, но как бороться с этими недугами - неясно. Если говорить об Интернете, то единственное, что приходит на ум - очень небаптистский и недемократический способ наведения элементарного порядка. Можно ввести, так сказать, два этажа общения: один для всех, другой, как говорили до революции, «для чистой публики», для тех, кто доказал свою способность вести дискуссию в рамках приличий. «Этажи» можно обозначить разными цветами, на первый этаж пускать всех без всяких условий, на второй, для «чистых» - только по истечении какого-то времени, своего рода испытательного срока. Причем доступ на этаж «для чистых» может быть потерян. И можно ввести вполне демократические процедуры (голосованием, например) перемещения с этажа на этаж. Это, заметим попутно, очень оживит любой форум, хотя может и дать почву для еще больших свар.
Но пока уж очень трудно выступать на форумах, где люди свою невоспитанность норовят выдать за принципиальность. Почитаешь такую полемику, и вспомнится детское: «И какой-то Барбос укусил его в нос.// Нехороший Барбос. Невоспитанный».
Тут кстати будет вспомнить слова И. В. Каргеля: «Дорогие друзья, - должен был я сказать иным, - вы отнюдь не страдаете за вашего Господа или за вашу праведность, но вы страдаете за ваш язык и за ваше нехорошее поведение".
Но вернемся к нашим мутонам. Все же без толерантности сколько-нибудь устроенное общество просто не может существовать, она должна быть присуща всякому порядочному человеку. Разумеется, она, как и свобода, имеет свои ограничения. А моя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека. Или, как сказал один американский проповедник «моя свобода размахивать кулаками кончается там, где начинается нос другого человека». Толерантность не должна быть агрессивной. И еще: она каким-то образом сопрягается с такими существенными для нормального бытия понятиями, как здравый смысл и чувство юмора.
И все-таки результаты пока нельзя назвать обнадеживающими. Обличений и разоблачений у нас куда больше, чем проявлений любви к ближнему. Может, пишущим людям стоит всерьез подумать о рекомендации одного православного архиерея, который, будучи удручен духом нетерпимости и злобы, царящим в общении верующих между собой, советовал единоверцам 9/10 своих текстов посвящать любви, и только 1/10 – обличениям. Дельный совет.
В целом же дух нетерпимости отражает общий уровень цивилизованности нашей страны. Но важно помнить также, что отсутствие обличений есть проявление беды куда большей, чем невоспитанность.
Игорь ПОДБЕРЕЗСКИЙ
25-летняя Дафна Лиф на прошлой неделе открыла в Facebook страницу с заголовком "Чрезвычайная ситуация, берем палатку и ставим условия". В ближайший четверг Дафна решила разбить палатку в самом центре Тель-Авива, на площади Габима, в знак протеста против цен на квартиры, которые превосходят все мыслимые пределы. "Это началось не как протест, а как акт отчаяния", - объясняет Дафна свой поступок.